Коллеги считали меня эксцентричным: ведь нас учили, что разум и тело функционируют независимо друг от друга, это утверждал еще в XVII в.

 Рене Декарт, математик и философ. И западная наука никогда не подвергала картезианскую модель сомнению. За исключением такой сферы, как психосоматическая медицина, западная наука в 60-е годы не допускала возможности того, что телесные заболевания могут иметь корни в психической и эмоциональной сфере и что стресс способен отозваться заболеванием самых различных органов.
Тем не менее я продолжал исследовать эту тему. 

В то время я занимался исследовательской работой и работал кардиологом в лаборатории Торндайка Гарвардской медицинской школы при городском госпитале Бостона. Я прервал карьеру в клинике и вернулся в свою альма-матер, Гарвардскую медицинскую школу, чтобы начать исследовательскую деятельность в отделении физиологии. 

Под руководством моего учителя А. Клиффорда Бартера, которого ценили в Гарварде за его большой преподавательский опыт и научные изыскания в области физиологии, я начал заниматься изучением связи между стрессом и повышенным кровяным давлением.

 Мы опробовали теорию на животных. Мы вознаграждали обезьян всякий раз, когда у них повышалось или понижалось давление, и подавали им сигнал цветными лампочками, если задание было выполнено правильно. 

В конце концов мы смогли научить обезьян регулировать свое давление в зависимости от цвета лампочек, которые перед ними загорались. Они управляли уровнем своего давления с помощью мозга. В 1969 году мы опубликовали результаты этих исследований в престижном «Американском журнале по физиологии».